Название: Нелюбимая Игрушка.
Автор: I.W.B.Tomorrow.
Статус: закончен.
Размер: MD.
Категория: slash.
Жанр: POV Bill, Angst.
Рейтинг: NC-17.
Персонажи: Bill Kaulitz, Tom Kaulitz.
Пэйринг: Tom/Bill.
Вдыхаю аромат ванили – выдыхаю углекислый газ. Смотрю на свое отражение в зеркале – вижу тощее, дрожащее тело женоподобного юноши. Вглядываюсь – в глазах замечаю страх и боль.
Возможно, я и сам стал таким, а может, в этом и виноват кто-то. В своих глазах я уже не вижу радости или того, что обычно бывает во взгляде счастливого человека. Я теперь не верю в то счастье, о котором мечтал, будучи ребенком. Хотя, возможно, вновь противоречу сам себе.
Увидев небольшой синяк на бедре, отшатнувшись от зеркала, прижимаюсь голой спиной к ледяной кафельной стене, такой холодной, такой равнодушной и противной сейчас, опускаю взгляд… Не так болит синяк, как больно сейчас в сердце, как больно щиплет глаза едкими слезами…
Холодно… А только что мое тело ласкали струи горячей воды… Капли нежно скатывались по шее и плечам, мягко обтекали проколотый сосок (зачем я его проколол?), стекали по животу и бедрам, струились по длинным ногам… А теперь холодная стена разъедает спину…
Руками опираюсь о раковину, приблизив лицо к зеркалу, разглядываю себя. Глаз как будто нет без макияжа. Что в таких прочтешь? Иногда мне кажется, что без тонны косметики на лице меня нет вообще. Словно призрак… Бледный, усталый, измученный. Каждый день я рисую на лице нечто яркое, красочное, выражающее хоть какие-то эмоции. Но каждый вечер вновь вижу себя… Настоящего…
Облизываю обсохшие губы. Сережка в языке такая холодная. Говорят, что возбуждает. Все говорят, но какое мне дело до всех? Важны два мнения. Мое мнение и мнение брата-близнеца, хотя он всегда молчит обо мне…
Почему? Ему может и плевать на то, как я выгляжу, но видно - он явно не в восторге. Наши стили - наше личное дело. Мы не даем друг другу советов по этому поводу, но иногда мне так хочется услышать хоть малейший комплимент с его стороны. Но об этом я могу лишь мечтать. Странно, что так получается, ведь близкий человек должен, прежде всего, оценить твои старания, твои успехи, или помочь, если требуется, если не к кому больше обратиться. Для меня всегда было важно, что он думает обо мне на самом деле, но, видимо, этих слов мне не суждено услышать.
Снова чуть отхожу от зеркала и окидываю себя оценивающим взглядом. Задержавшись на том злосчастном синяке, задумываюсь, откуда он. Пальцами скольжу по бедру, чуть нажимая на гематому. Больновато. Большой палец четко лег на его контур, и я понимаю… Том… Пристально изучаю взглядом несчастную болячку. Нажимаю еще раз, морщусь… Почему так? Том…
Закрывая глаза, вспоминаю прошлую ночь… Что это было, черт возьми? Дыхание сбивается, и я припоминаю детали. Но все это лишь отдельные куски целой картины, выскакивающие в моей голове тут и там. Невозможно хранить в памяти все сразу, это слишком больно. Зажмуриваюсь, все же непроизвольно воспроизводя все перед глазами. Помотав головой, пытаюсь будто бы выкинуть это из памяти, но не добиваюсь успехов…
Том, ввалившийся в спальню… Громкий шепот… Горячее дыхание в шею во время странного объятия… Поцелуй в темноте…
Провожу языком по губам, чувствую следы от его зубов… Что это с ним творилось?
Я никогда не мог бы представить, что такое может случиться. Я буквально окаменел, не имея сил сопротивляться ему. Один лишь взгляд Тома заставил меня тогда испугаться, я не мог поверить в происходящее.
Он что-то нетерпеливо шептал, я мало что понимал, но выделились несколько нервно брошенных слов: «я люблю тебя». Я не мог ему соврать и сказать, что не люблю его безумно сильно, до потери пульса. Но видно было, что ему глубоко плевать на мои взаимные чувства, видно было, чего он хотел на самом деле. Видно было по его взгляду, скользившему по моей шее, плечам, груди, даже в темноте я видел, насколько жадно он осматривал мое тело. Как-то судорожно и чуть грубо целовал в губы, вплетая пальцы в мои волосы. Не то, что бы мне не хотелось отвечать на его поцелуи… Конечно, хотелось… Но не так, как это делал он, нетерпеливо, холодно.
Медленно одеваю махровый халат и завязываю пояс…
Вчера этот самый халат быстро улетел на кресло, руки брата блуждали по моему телу, я уже понимал, к чему все это затеяно, но не мог противиться…или не хотел? Наверное, я слишком сильно любил его, наверное, я слишком сильно хотел таять в его руках, но все было не так, как представлял себе я…
Вздыхая, еще раз смотрю в зеркало.
Где-то в глубине дома слышен его голос… Приглушенно, как вчера… Резко развернувшись, чувствую, как в глазах темнеет, хватаюсь за дверной косяк, чтобы не упасть.
Опять эта игра. Делаю вдох и закрываю глаза. Так учил меня вчера Том, чтобы не было больно, чтобы успокоиться. Делаю выдох и… Он толкается внутрь с силой, чуть ли не рвет меня на части, но я все же усиленно пытаюсь сохранять спокойствие, хоть и с трудом. Не открываю глаза, кусаю губы, так легче… Царапаю ногтями все, что попадается под руку, сжимаю крепче зубы, чувствую кровь.
Открыв глаза, постепенно возвращаюсь в реальность. Эта игра была придумана нарочно, чтобы не было страшно перед неизбежным… Мутная пелена в глазах рассеялась. Смотрю на свои руки и с ужасом замечаю напрочь убитый маникюр. Кому и какое теперь дело до моих сломанных ногтей, даже мне все равно. Мне не хочется плакать и жаловаться кому-то, я просто молча терплю, перевожу дыхание… Делаю несколько глубоких вдохов и вроде бы прихожу в себя.
Выхожу из ванной, плотнее запахнув халат, медленно иду в гостиную. Надеюсь, там его нет, иначе, я не смогу сдерживать себя. Или начну кричать. Или плакать. Его это вряд ли вдохновит, скорее всего, я услышу холодно брошенную фразу: «Успокой нервы», или увижу, как он молча уходит куда-то. Подальше от меня. Куда угодно, только подальше.
Быть игрушкой всегда больно, и сейчас это рвет мне сердце. Я все еще слепо верю, что он очнется, опомнится… Верю, что просто нужно подождать еще немного. Я глупый, я ведь знаю, что все это ерунда.
Хорошо, что его нет. Сажусь в кресло, тихо прошипев от неясной боли… Он меня изнасиловал. Хотя, вряд ли это было насилием, кричал я от смеси удовольствия и боли, а сейчас мой зад ноет от его грубых движений… Все еще слышу его голос… Странное чувство. Хочу его видеть, но видеть так, чтобы он не видел меня… Жаль, что это невозможно. Непроизвольно вдавливаюсь в кресло, морщась и настороженно глядя на дверь.
Внутри все смешано, будто художник смешал все чувства и краски, чтобы нарисовать на полотне мою боль, мое смятение. Каждое из этих чувств остро бьется в сердце, колет иголками… Я наверно убегу, если он войдет… Растолкав все на своем пути, убегу. Ничего не объяснив. Пусть думает, что хочет, но я убегу. Прямо в халате выскочу на мороз, а он будет смотреть на меня своими темными глазами с непониманием, я сам себя не понимаю. Надо успокоиться, а то именно так и произойдет. Ведь я должен вести себя независимо, спокойно. Боже, какой бред… Противоречу снова сам себе… Невозможно терпеть.
Встаю, иду к двери. Зачем, не знаю… Может, чтобы просто походить по комнатам, нервно сцепив руки на груди.
Выходя в коридор, чуть не падаю в обморок. Вот здесь я должен убежать. Именно на этом моменте. Но вместо этого стою, как вкопанный, перед Томом и испуганно смотрю в его глаза. Странная картина. Я смотрю на него, он смотрит на меня. Мозг нагло отказывается соображать… Черт, черт, черт! Билл, думай! Слежу за его взглядом, пытаюсь угадать по его глазам, о чем он думает, но вместо его мыслей слышу:
-Ты чего шарахаешься так?
Его голос… Тихий, спокойный, может, чуть равнодушный, как обычно. Как будто ничего и не произошло. Как он умудряется сохранять душевное равновесие? Мне есть чему у него поучиться.
Отрицательно мотаю головой. В нерешительности замираю, не знаю, что делать дальше. А Том лишь немного удивленно наблюдает за мной, все так же спокойно.
-Ну, нет, так нет…
Чуть улыбнувшись, он отодвигает меня и проходит в гостиную. А я все еще стою в темном коридоре. Теперь я не понимаю, что же произошло между нами… Я еще не убежал, значит, сдержался. Это моя победа. Победа над самим собой. Он спокоен, даже равнодушен. Какое ему дело до того, что за дерьмо в моей душе. А дерьмо то это после него… Я пытаюсь его обвинить?
Думаю, оглядываюсь на комнату. Немного хмурясь, перевожу взгляд обратно в темноту коридора.
Может, я просто заслужил все это? Наверное… Наверное, заслужил…
Прислоняюсь к стене и медленно сползаю по ней вниз.
Я не хочу быть его секс-игрушкой… Не хочу, но, скорее всего, именно ей и стану. А он будет меня иметь, пока ему тошно не станет, а потом выбросит. А я смирюсь, ничего не скажу. Потому что сейчас я могу хотя бы быть ближе к нему. Быть полезным хоть иногда… Мне больно, но главное, чтобы он был доволен. Этого хочу сейчас я. И не важно, что я буду чувствовать.
А он пусть сидит весь вечер на диване, пьет кофе, смотрит телевизор… Я пойду лягу. И буду ждать. А он придет позже. Обязательно придет, я уверен. Не может не прийти. Придет, чтобы опустить меня еще ниже, чтобы оставить на моем теле еще один синяк, на шее засос, а может даже не один… Ему это нравится… И я смогу полюбить это.
Тихо прошмыгнув в спальню, скидываю халат и растекаюсь под одеялом. Случайно задеваю рукой порванную простыню, и в голове снова отдается эхом: «Тооом…»
Закрываю глаза и чуть запрокидываю голову. В сознании уже все попуталось, слышу лишь свои сладкие протяжные стоны:
-Том… Томми…. Ааах, Тоом…
Запрокидываю голову, цепляюсь пальцами за простыню, сжимаю ее в кулаке, другую руку закинув на плечо брата, царапаю его спину. Больно… Пусть ему тоже будет больно, еще сильнее впиваюсь ногтями в его кожу. Но это его еще больше распаляет. С какой бешеной похотью он двигается во мне, я чувствую это жесткое трение. Какая уж тут смазка, это же Том. И снова вырывается стон. Это его как будто бодрит, и он двигается резче, больнее… Я уже кричу, голос срывается. Мне больно. Но в то же время так приятно…
-Тоооом…
Сжимаюсь в комок, заворачиваюсь в одеяло. Ну где же он? Может, я сумасшедший, но я жду его… Неужели, не придет? От этой мысли внутри все переворачивается. Лучше уж пусть он меня трахает, чем игнорирует.
Выпрямляюсь во весь рост, рукой провожу по бедру. Где-то тут осталась эта метка. Как надпись позора: «Тут был Том». Неспешно поглаживаю бедро, задумчиво изучая потолок.
Ну почему же его еще нет? Он не хочет секса?
Вздохнув, сажусь на кровати. Хочу, чтобы он сидел напротив меня, пристально изучал мое тело, убеждая в том, что признавшись друг другу в любви, мы обязаны заняться сексом. Он мог и не выворачиваться с этим признанием… Просто быть чуть мягче, чуть нежнее… Но это не в его стиле.
Снова натягиваю халат. Что я делаю? Сам не верю в то, что творю, выхожу из комнаты и тоскливо озираюсь в поисках брата. В гостиной уже темно и тихо, значит, он либо спит, либо уже ушел. Надеюсь, что спит. Мне не стыдно будет его разбудить.
Тихо стучу в дверь его спальни и заглядываю внутрь. Поймав на себе непонимающий взгляд старшего брата, робко вхожу.
-Том… Можно тебя попросить?
